Чему меня научила клиническая смерть

В те далекие времена моей старшей дочери было чуть больше года))

Был май-месяц 1997 года в СПб.

 

 

Уже после анализируя, возможную причину моего внезапного критического состояния, ни я , ни врачи не смогли точно сказать отчего это произошло.

Вспоминая предшествующие события и впечатления, которые могли бы до такой степени ослабить мое крепкое и молодое тело, я не смогла припомнить ничего кроме:

1. Был очень сильный ветер, а я была одета довольно легко и чувствовала в тот день, как меня буквально выдувает, а не продувает. Я еще подумала, какое странное необычное ощущение, когда с каждым порывом ветра ты чувствуешь невосполняемую потерю сил, и это при том что ты не борешься с этим ветром, то есть не прилагаешь сил, чтобы противостоять порыву, потому что понимаешь, что он не настолько силен, чтобы изменить твое направление движения, ты просто наблюдаешь за своей энергией, которая улетучивается как-бы незаметно.

2. Моя единственная дочь на тот момент уже в том возрасте или с самого рождения была за любую движуху, но только на руках у матери или в коляске. Я же привыкла держать ее на руках, так как ее вес был в пределах, не способных нанести вред при систематических тренировках по поднятию его тяжести с момента рождения. Но в этот раз, гуляя по городу с ней на руках без коляски, я первый раз почувствовала, что с каждым разом поднимать ее мне все труднее.

    3.  Я сейчас не помню даже историю конфликта, но помню свое чувство удивления от того, что меня пытаются обвинить во всех бедах из уст человека, авторитет которого в моей иерархии ценностей был равен нулю, и который на тот момент был другом моего мужа. Удивление было вызвано тем, что он считал вправе предъявлять мне претензии, которые в полной мере относились к нему самому, но не были никем озвучены. А мне это было преподнесено так, что мои возражения бесполезны, а с его точкой зрения согласны все.

4.  Самое интересное и необъяснимое.

Накануне, за день (точнее ровно за 24 часа) до этого события, проходя мимо телевизора в большой комнате (в квартире сестры на Афонской улице в СПб)  я вдруг непроизвольно согнулась, но устояла на ногах, застыв от изумления от неожиданности такого поведения моего тела и пытаясь понять, что вообще происходит здесь и сейчас…

Первое, что я увидела - это свое отражение на экране выключенного (неработавшего в тот момент) телевизора и мое зеркальное отображение на поверхности экрана вернуло меня в реальность и осталось в памяти. Я осторожно разогнулась, постояла на месте и пошла на кухню, где в это время находилась моя сестра, чтобы рассказать ей как доктору, практикующему су-джок и иглоукалывание, о странностях моего тела, которые раньше за ним не замечались. 

На кухне у сестры находились электронные часы, показывающие час и минуты в виде четырех цифр с двумя точками между ними, и когда я вошла в помещение кухни, на них как раз поменялась цифра, показывающая минуту,  и часы стали показывать 11:22.

На следующий день именно в это время (уже после ветряной прогулки по городу с дочерью на руках) в том самом месте перед тем самым телевизором, где я накануне почувствовала сигнал своего тела, я упала от резкой боли в верхнем отделе позвоночника и по словам очевидцев после падения билась в конвульсиях.

Далее мнения о происходящем со мной в тот день расходятся потому, что сестра, ее муж и позже прибывшие врачи скорой помощи утверждали, что я была без сознания. А мне казалось, что сознание меня как раз и не покидало, но почувствовав резкую сильную боль на доли секунды, потому что уже в момент падения перестала чувствовать боль и от удара о пол тоже, потому что немного позже возникло ощущение того, что боль может вернуться, если я попытаюсь пошевелиться.

Когда это происходило муж сестры в это время лежал на диване у дальней стены комнаты рядом со шкафом, стоящим у этой стены у окна, и был единственным свидетелем  моего падения посреди комнаты в тот момент. Я же, находясь после падения, в горизонтальном положении на полу, каким-то образом могла видеть в пределах комнаты и слышать все далее происходящее в пределах в обычных пределах слышимости. Более того, я была уверена в тот момент что я говорю и меня слышат, хотя муж сестры и сестра помнят, что я молчала и не двигалась от слова "вообще" после того, как прекратились конвульсии. При этом как-то так случайно совпало, что Алексей (муж сестры) делал все в точности так, как будто выполнял мои команды, которые, как мне казалось, я говорила не только ему, но и озвучивал их (мое мнение или желание) сестре и прибывшим потом врачам скорой помощи. Поэтому моя убежденность в том, что я участвую "в действии" и руковожу процессом, не пострадала. 

Единственное обстоятельство, которое меня смущало - был мой речевой аппарат, а точнее то ощущение от которого, я всегда просыпалась ото сна, когда во сне разговаривала. Обычно в тот момент, когда я осознавала, что мой язык движется не так, а как будто заплетается и не успевает озвучивать мою речь (слова), я сразу понимала, что я сплю и разговариваю во сне и поэтому просыпалась (чтобы подтвердить то, что я во сне разговариваю,   обычно нужен случайный неспящий рядом человек, способный быть настолько честным, чтобы сказать, что слышал, что я говорила во сне и повторить услышанное. Чаще всего, могут подтвердить только пару слов, а остальное как правило неразборчиво, но впечатлений от самого факта масса, но пострадавших не было. Поэтому  мой опыт подсказывал мне, что надо тщательнее выбирать лежащего на соседней подушке человека, а то как же я узнаю, что я в действительности произнесла. Кстати, самыми информативными в этом отношении оказались мои дети)) . 

Так вот, это знакомое мне ощущение "каши во рту" или "заплетание языка" было у меня и в момент "отключения" тела достаточно сильным для того, чтобы я его запомнила, но не анализировала в тот момент, так как на повестке для меня стоял вопрос оказания мне помощи, так как я понимала, что упала и любое движение может вернуть боль. Чувствовать боль мне естественно не хотелось, так как, зная себя, я помнила с детства, что мой организм предпочитает отключаться быстро и резко с полной способностью чувствовать и терять при этом сознание. А поскольку, я понимала, что если я, лежа на полу принимаю решение, то сознание меня не покинуло. Возможно, конечно, что это была иллюзия или сон, но дальнейшее сопоставление фактов происходящего во время моего неподвижного состояния, с тем описанием событий и действий всех людей при этом присутствовавших, которое я рассказала после того, как пришла в себя, совпало на 100 процентов. Хотя по логике вещей, находясь без сознания по мнению сестры и ее мужа, я бы не смогла так точно описать кто что говорил, и кто, что делал и в какой последовательности.

Мое описание происшедшего из анналов моей памяти выглядит следующим образом.